Эрнст Генрих Филипп Август Геккель - немецкий естествоиспытатель и философ. Автор термина экология. С 1852 изучал медицину и естествознание в Берлинском, Вюрцбургском и Венском университетах. В 1857 получил диплом врача. С 1861 приват-доцент, в 1865—1909 — профессор Йенского университета.
Сильнейшее воздействие на Геккеля оказали дарвиновские идеи. В 1863 он выступил с публичной речью о дарвинизме на заседании Немецкого научного общества, а в 1866 вышла его книга «Общая морфология организмов» («Generelle Morphologie der Organismen»).
Спустя два года появилась «Естественная история миротворения» («Natürliche Schöpfungsgeschichte»; русск. перевод 1914), где развиваемый им эволюционный подход излагался в более популярной форме, а в 1874 Геккель опубликовал работу «Антропогения», или «История развития человека» («Anthropogenie», или «Entwickelungsgeschichte des Menschen»; русский перевод 1919 года), в которой обсуждались проблемы эволюции человека.
Ему принадлежит мысль о существовании в историческом прошлом формы, промежуточной между обезьяной и человеком, что было позже подтверждено находкой на о. Ява останков питекантропа.
Геккель разработал теорию происхождения многоклеточных (так называемая теория гастреи) (1866), сформулировал биогенетический закон, согласно которому в индивидуальном развитии организма как бы воспроизводятся основные этапы его эволюции, построил первое генеалогическое древо животного царства.
Теория гастреи принесла ему известность и признавалась большинством ученых до сравнительно недавнего времени. В настоящее время эволюционисты, наряду с теорией гаструлы, рассматривают как хорошо обоснованную теорию фагоцителлы, предложенную И. И. Мечниковым в 1879-86гг, а также теорию синзооспоры и первичной седентарности многоклеточных, разработанную А. А. Захваткиным, и другие.
Продолжая свои зоологические исследования в лаборатории и в ходе экспедиций на остров Мадейра, на Цейлон, в Египет и Алжир, Геккель публикует монографии по радиоляриям, глубоководным медузам, сифонофорам, глубоководным рыбам-удильщикам, а также свой последний систематический труд — внушительную «Систематическую филогению» («Systematische Philogenie», 1894—1896; русский перевод 1899 года).
Для зоологических исследований предпринимал поездки на Гельголанд и в Ниццу, работал в Неаполе и Мессине. Путешествовал в Лиссабон, на Мадейру, Тенерифе, Гибралтар, в Норвегию, Сирию и Египет, на Корсику, Сардинию и Цейлон. Геккель был одним из первых германских зоологов, решительно высказавшийся в пользу теории Дарвина. Опираясь на эту теорию и на данные эмбриологии, Геккель сделал попытку дать рациональную систему животного царства, основанную на филогении животных (то есть происхождении различных групп животных одних от других). Особенное внимание обратил Геккель на важное значение истории развития индивидуального, или онтогения, для вопроса о происхождении самого вида или его филогении.
Исходной точкой для взглядов Геккеля послужила стадия эмбрионального развития, свойственная весьма многим животным и названная Геккелем гаструлой. Геккель полагал, что эта стадия повторяет собой общего прародителя всех Metazoa, то есть многоклеточных животных. Этого предполагаемого прародителя Геккель назвал гастреей и старался объяснить, каким образом из неё развились различные типы животного царства. Многие взгляды и обобщения Геккеля шли далеко за пределы точного знания, а потому многое в них оказалось позднее неверным или односторонним (например, теория гастреи), но во всяком случае своими талантливыми попытками внести свет в массу сложных и запутанных явлений Геккель оказал важную услугу зоологии и вызвал оживленную работу в этом направлении, выдвинув целый ряд вопросов первостепенной важности. Кроме того, важной заслугой его является ряд прекрасных специальных исследований.
Геккель представил генеалогию растительного царства, начиная от самых простейших форм, протистов, до сростнолепестных, считаемых за самые развитые и совершенные формы.
Эрнст Геккель считал, что мир един и материален, что неорганическая и органическая материя подчиняется единым законам природы. Созданная Геккелем материалистическая картина мира, выводы, сделанные им из достижений естественных наук, были направлены ученым против всяческих - и в особенности религиозных - предрассудков.
Геккель был талантливым и увлеченным популяризатором науки: он читал огромное количество лекций, писал популярные исследования об отдельных видах животных и собственными руками очень интересно и старательно иллюстрировал их. Но наибольшей известностью пользовались его популярные философские книги, и прежде всего «Мировые загадки». Первое издание этой книги вышло в свет осенью 1899 г. и было восторженно встречено передовыми людьми всего мира. «Мировые загадки» были переведены на многие языки и разошлись в сотнях тысяч экземпляров. Чем же объясняется такой интерес к этой книге?
«Мировые загадки» - книга ученого-дарвиниста. Она направлена против тех естествоиспытателей, которые считали, что в природе существуют тайны, открыть которые человеческий разум не в состоянии. К таким тайнам, загадкам природы они относили проблемы происхождения жизни, движения, сознания и речи, целесообразность в природе, т. е. все то, что наука при ее тогдашнем уровне развития не могла еще объяснить. Такие естествоиспытатели, сознательно или бессознательно, оставляли в природе место для сверхъестественного, непознаваемого, для бога и религии.
Глава за главой Геккель убеждает читателя, что в мире не существует неразрешимых загадок. Геккель доказывает, что движение - это основное неотделимое свойство материи, что зарождение жизни объясняется учением об эволюции и естественном переходе неорганической природы в органическую, что механизм целесообразности в природе вскрыт дарвинизмом с достаточной полнотой, а решение проблемы происхождения мышления и речи опять-таки лежит в изучении естественных законов развития живой природы. Мир познаваем, человеческому разуму нет преград, подлинная наука до конца разоблачает религиозное мракобесие, говорили страницы книги.
Беспощадно критикует Геккель в своей книге религиозные суеверия, мистику, веру в чудеса, попытки религии спекулировать на мировых загадках. Геккель высмеивает христианские представления о загробной жизни, о непорочном зачатии девы Марии, разоблачает мракобесие церковных руководителей и лицемерие защитников церкви.
После выхода в свет первого издания «Мировых загадок» на ее автора начинаются бесчисленные нападки и богословов, и философов, и ученых, отстаивающих идеализм и религию. Бессильные опровергнуть выводы, сделанные Геккелем из развития естественных наук, они оскорбляли его, обливали грязью, угрожали ему.
Однако Геккель продолжал свою борьбу пером и словом ученого-атеиста, обращенным прямо к народной аудитории. В 1906 г. по его почину был создан антирелигиозный Союз монистов, сразу же развернувший активную борьбу с религией, борьбу за разрыв верующих с христианской церковью.
Геккеля нельзя назвать до конца последовательным атеистом. Отбрасывая представление о сверхъестественном творце мира, не признавая бессмертия души и всячески разоблачая эту сказку, не признавая божественной свободы воли, он считал, однако, что нужно заменить веру в личного бога верой в бога «как олицетворение природы», признавал полезной в христианской религии ее моральную сторону. Геккель не вникал в процесс общественного развития, не понимал перемен, происходивших уже в капиталистическом обществе, ему чуждо было понятие классовой борьбы. Поэтому ему так и не удалось объяснить с материалистических позиций происхождение религии, ее социальную основу.
Но если Геккель и не стал до конца последовательным атеистом, то тем не менее он поднял на огромную высоту знамя науки в борьбе с религией, и оно никогда не дрожало в его руках, заставляя отступать мракобесие, мистицизм, невежество. И одним из самых сокрушительных ударов, которые были нанесены Геккелем врагам подлинной науки, была его замечательная книга. Глядя далеко вперед, ученый показал в ней, что, чем больший мир откроется для человеческого познания, тем больше загадок, необъяснимых некоторое время - иногда короткое, иногда долгое, - возникнет перед учеными. Одну за другой их будет объяснять наука и обогащать сокровищницу знаний. При этом место каждой разгаданной шарады будут занимать несколько новых. Но тщетно религия и идеализм будут цепляться за них, чтобы спекулировать ими во имя несуществующего бога, ибо прогресс науки покажет каждому человеку, что даже в еще не познанном нет и ничего не может быть сверхъестественного.
«…Современные цивилизованные народы ставят свои религиозные представления, которые ценят как свое высшее духовное благо, значительно выше «грубого суеверия» первобытных народов; они превозносят огромные успехи, сделанные цивилизацией в устранении его. Это - большое заблуждение! При беспристрастном критическом сравнении и оценке оказывается, что и религия и суеверие отличаются друг от друга лишь особой «формой веры» и внешней оболочкой исповедания. При ясном свете разума очищенная вера в чудеса самых свободомыслящих церковных религий оказывается-поскольку она противоречит твердо установленным и общепризнанным законам природы - таким же неразумным суеверием, как и грубая вера в привидения первобытных фети-шистических религий, на которые первые взирают с таким высокомерием.
Если мы бросим с такой нелицеприятной точки зрения критический взгляд на господствующие религиозные представления современных цивилизованных народов, то мы найдем, что они насквозь пропитаны наследственным суеверием. Христианскаzя вера в сотворение мира, в триединство бога, в непорочное зачатие девы Марии, в искупление, в воскресение и вознесение Христа и т. п. есть такой же чистый вымысел и столь же мало мирится с разумным познанием природы, как и разнообразные догматы мусульманской и моисеевой, буддийской и браминской религий. Каждая из этих религий для истинно «верующего» является несомненной истиной, и каждая же считает всякое другое вероучение ересью и опасным заблуждением. Чем больше какое-нибудь вероисповедание считает себя «единственно-душеспасительным» - «католическим» и чем ревностней защищается это убеждение как священнейшее сокровище души, тем усерднее, конечно, должно оно бороться со всеми другими вероисповеданиями и тем фанатичнее ведутся ужасные религиозные войны, составляющие скорбные страницы в книге истории культуры. Между тем беспристрастная «критика чистого разума» убеждает нас в том, что все эти многообразные формы веры равно ошибочны и неразумны, что они суть продукты поэтического вымысла и традиции, без критики принимаемой на веру. Разумная наука должна их целиком отвергнуть, как порождение суеверия…»