Изобретения

Потаенное судно Ефима Никонова

11 февраля 1720 года русский плотник Ефим Никонов начал строительства «потаённой лодки» — первой русской подводной лодки. От этого события идёт история подводного кораблестроения в России.

Плотник Никонов подал в 1718 году челобитную царю: «...сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять, или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец...»


Этот документ сохранился в архиве, но государь на него ответа не дал. Тогда изобретатель-самоучка в 1719 году продиктовал писцу новое прошение на имя царя, в котором, жалуясь на притеснения и обиды «людей чиновних, дьяков и старост», вновь заявил, что может построить судно, способное идти в воде «потаённо и подбити под военный корабль под самое дно». Получив второе письмо, Пётр I приказал направить Никонова в Санкт-Петербург. Царь лично беседовал с изобретателем, после чего приказал ему, «таясь от чужого глазу», построить сначала действующую модель подводного судна: «не в такую меру, которым бы в море подойтить под корабль, но ради показания и в реке испытания», а в Адмиралтейств-коллегии произвести Никонова в «мастера потаённых судов».

31 января 1720 года Адмиралтейств-коллегия приняла решение: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина и велеть образцовое судно делать, а что к тому надобно лесов и мастеровых людей по требованию оного крестьянина Никонова отправлять из упомянутой конторы».

Модель строили на площадке Обер-Сарваерской верфи в Санкт-Петербурге. Работы начались в феврале 1720 года. Спустя 13 месяцев, в марте 1721 года, модель была готова. Её испытания состоялись летом того же года, в присутствии царя Петра. Хотя они прошли далеко не удовлетворительно, Никонову было велено начать строительство «потаённого огненного судна большого корпуса» на стапеле Галерного двора (верфи) в Санкт-Петербурге.

В августе 1721 года в Петербурге на Галерном дворе тайно, без лишней огласки была заложена первая отечественная подводная лодка. С большой неопределенностью, так как ни описаний, ни чертежей по этому судну не сохранилось, можно предположить, что подводная лодка Никонова была бочкообразной формы. Основанием к тому может служить участие бочаров в сборке судна, а также требование об отпуске «пятнадцати полос железных шириной в два дюйма две четверти», вероятно, для изготовления обручей, стягивавших деревянный корпус судна. Её носовая часть повторяла архитектуру надводного корабля, а кормовая оснащалась рулём. Рубка на верхней палубе имела герметичные смотровые стёкла. В качестве движителя использовались вёсла, экипаж состоял из четырёх человек. Для испытаний было отпущено 50 свечей, что соответствует времени нахождения под водой порядка 10—12 часов.

В архиве, в перечне дел Обер-сарваерской конторы при Адмиралтейств-Коллегий есть заведённое 31 января 1720 года дело № 54 «О строении села Покровского Ефимом (сыном) Прокофьевым потаённого судна модели и об отпуске на строение лесов, разных материалов и припасов». Выборочный перечень материалов и их количественные характеристики дают возможность реконструировать размеры подводного судна, восстановить принцип работы системы погружения и всплытия:
* досок пильных сосновых длиной 3 сажени — 60 шт. (120 футов);
* сала говяжьего для пропитки досок — 2 пуда;
* сала для осмоления корпуса — 4 пуда;
* холста 40 аршин;
* полотна 20 аршин;
* кож бхотных (изготовлялись из шкур тюленей) чёрных — 3 шт.;
* медный котел и полведра;
* труба медная — одна; проволоки медной — 3 фунта;
* досок оловянных с 500 отверстиями тоньше волоса длиной 2 фута и шириной 1 фут — 10 шт.

Таким образом, можно предположить, что длина судна была порядка 6,0—6,4 м, а ширина (диаметр) — 2,1—2,15 м.

Система погружения и всплытия по-видимому работала следующим образом. При открытии запора приёмного кингстона, забортная вода поступала в нижнюю часть ёмкости — системы главного балласта. По мере заполнения, воздух через открытые вентиляционные патрубки на крыше цистерны вытеснялся в отсек. При этом давление в отсеке несколько повышалось, снижая его разницу с забортным. Небольшая суммарная площадь сквозных отверстий в оловянных досках позволяла производить заполнение емкости с умеренной скоростью и равномерно по длине всей цистерны. При переходе в подводное положение приёмный кингстон закрывался. После удаления из цистерны воздушных пузырей перекрывались вентиляционные патрубки. Лодка, будучи под водой во взвешенном состоянии, совершала эволюции при гребле веслами.

При откачивании воды отливной поршневой помпой вес лодки уменьшался и она всплывала. При работе помпы вентили на водоотливной трубке и центральном вентиляционном патрубке держали от­крытыми. Наблюдение за моментом прохождения уреза воды велось через рубочные иллюминаторы.

Сначала Никонов предполагал вооружить лодку орудиями, но затем решил установить шлюзовую камеру, через которую при нахождении корабля в подводном положении мог выходить водолаз, одетый в скафандр (разработанный самим изобретателем), и с помощью инструментов разрушать днище вражеского корабля. «А для хода в воде под корабли надлежит сделать на каждого человека из бхотных кож по два камзола с штанами, да на голову по обшитому или обивному кожею деревянному бочонку, на котором сделать против глаз окошки и убить свинцом скважинами и с лошадиными волосами, и сверх того привязано будет для груза к спине по пропорции свинец или песок, и когда оное исправлено будет, то для действия к провёртке и зажиганию кораблей сделать надобно инструменты особые, которым подаёт роспись».

Позднее Никонов довооружил лодку «огненными медными трубами», поэтому для Никонова потребовано было —В Главную артиллерию послать промеморию и требовать, дабы к потаённому судну десять труб медных повелено было порохом начинить и селитрою вымазать от той артиллерии».

В итоге подводная лодка именовалась «огненным судном» потому, что её вооружение состояло из нескольких «зажигательных труб», т. е. устройств, похожих по принципу действия на огнемёт разового действия. Видимо, такую трубу (или несколько труб) предполагалось установить вдоль палубы субмарины и снабдить механизмом для подъёма под углом возвышения к горизонту. Лодка скрытно подойдет к вражескому кораблю, выдвинет конец трубы на поверхность воды и подожжёт его «огненным составом».

К осени 1724 года «потаённое судно» было построено. Его испытания, проведённые в присутствии царя Петра, закончились неудачно. Оно ударилось о грунт и проломило днище («…при спуске у того судна повредилось дно, и затем не действовало и вынято на берег...»). Пётр велел изобретателю исправить повреждение и укрепить корпус судна, а также объявил, чтобы Никонову «никто конфуза в вину не ставил».

Никонов исправил повреждения, однако 25 января 1725 года Пётр умер. Изобретатель лишился своего покровителя. Все же, несмотря на различные препятствия, он довёл ремонт до конца. Весной 1725 года лодка вторично была спущена на воду. Но в её корпусе опять обнаружилась течь, и её снова вытащили на берег. Любопытно, что в ответ на запрос Адмиралтейств-коллегий о возможности испытаний «потаённого судна» после нового ремонта, Никонов прямо заявил, что действовать так, как он сам обещал царю-батюшке, судно не сможет, ибо «оное сделано только для пробы, как дух переводить».

Последние испытания подводной лодки Никонова состоялись в 1727 году. Они тоже не дали положительных результатов и дать не могли. Известный историк отечественного подводного флота Г. М. Трусов (1889—1960)отметил в этой связи: «Судно было слишком примитивным для плавания под водой, а тем более для того, чтобы поражать корабли противника огневыми средствами». Разочарованное подобным исходом дела, морское начальство приказало поместить «потаённое судно» в амбар под замок, подальше от «чужого глазу». Там оно хранилось многие годы, пока постепенно не сгнило. Изобретателя же в январе 1728 года разжаловали из мастеров в рядового плотника и отправили на Астраханскую верфь. Его обвинили в следующем: «По подаче того своего прошения через десять лет не токмо такого судна, ниже модели к тому делу действительно сделать не мог, которое хотя и строил из адмиралтейских припасов и адмиралтейскими служителями и на строение тех судов употреблена из адмиралтейских доходов не малая сумма, но оная по пробам явилась весьма не действительна. Судно пробованожь трижды и в воду опускивано, но только не действовало за повреждением и течкою воды».